| Главная » Файлы » Танки » СССР |
Т-37А
| [ Скачать с сервера (0.0 Kb) ] | 01.02.2012, 19:39 | ||||||
 Т-37А и английская амфибия Vickers-Carden-Loyd преодолевают водную преграду. Т-37 - опытный плавающий танк (опытный образец, 1932 г.) Т-37А - линейный плавающий танк (выпущено 1909 машин, 1933-1936 гг.) Т-37РТ - танк с радиостанцией 71-ТК-1 (выпущено 643 машины, 1934-1936 гг.) ОТ-37 (БХМ-4) - химический (огнеметный) танк (выпущено 75 машин, 1935-1936 гг.) СУ-37 - самоходно-артиллерийская установка (опытный образец, 1935 г.) ТМ - плавающий танк, дальнейшее развитие Т-37 (1936 г.)
Работы
по проектированию новых образцов отечественных плавающих танков
начались в феврале-марте 1932 года, когда еще полным ходом шли работы по
Т-33. В докладе «О ходе работ по проектированию новых типов танков»,
направленном руководством УММ РККА в Совет труда и обороны СССР в апреле
1932 года, об этом сказано следующее:
«Танкетки.
В валовом производстве находится Т-27. Ведутся работы по изготовлению
опытных образцов танкетки с вооружением в башне. Первый образец, под
шифром Т-41, изготавливаемый заводом ВАТО в Москве, будет готов в мае
сего года. Другой образец, под шифром Т-37, изготавливаемый на
машиностроительном заводе имени Ворошилова, будет выпущен в июне сего
года».
Плавающий
танк Т-37 конструкции ОКМО вышел на испытания в июле 1932 года. Его
компоновка была подобна Т-33 и амфибии Vickers-Carden-Loyd. Т-37 имел
клепано-сварной корпус, изготовленный из обычной (не броневой) стали. На
крыше устанавливалась башня, смещенная к левому борту. Ее вращение
осуществлялось вручную, с помощью приваренных изнутри рукояток.
Вооружение танка состояло из 7,62-мм пулемета ДТ, установленного в
шаровой установке, смонтированной в переднем листе башни.
Автомобильный
карбюраторный двигатель Форд-АА мощностью 40 л.с, расположенный
продольно, был смещен к правому борту. Он позволял 2,85-тонной машине
развивать скорость до 35 км/ч по шоссе и 4 км/ч на плаву. Запас хода
танка по шоссе составлял 160 км.
Трансмиссия
состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения (попросту
говоря, автомобильного сцепления), 4-скоростной коробки передач,
карданного вала, главной передачи, конического дифференциала с
колодочными тормозами (механизмы поворота) и привода включавшего в себя
храповую муфту, соединявшую носок коленчатого вала двигателя с валом
гребного винта, и механизм реверсирования (поворота лопастей).
Движение
на плаву обеспечивал двухлопастный гребной винт. Поворот на плаву
осуществлялся с помощью руля, установленного в потоке винта. Для откачки
воды на днище корпуса предусматривался специальный насос.
Ходовая
часть машины была изготовлена «по типу ходовой части фирмы «Крупп», с
которой наши конструкторы ознакомились в ходе испытаний немецких танков в
Казани». Применительно к одному борту она состояла из двух двухкатковых
тележек, двух поддерживающих катков, ведущего и направляющего колес.
В
ходе заводских испытаний у танка Т-37 выявилось большое количество
недостатков и недоработок, поэтому дальнейшие работы по машине
прекратили осенью 1932 года. Впоследствии танк Т-37 был отправлен в
утиль.
Учитывая
опыт, накопленный при проектировании машин Т-41 и Т-37, Управление
механизации и моторизации РККА приняло решение о разработке нового
плавающего танка для принятия его на вооружение Красной Армии.
Предполагалась, что машина «по компоновке будет аналогична Т-41, но с
подвеской от танка Т-37». Постановлением Совета труда и обороны СССР от
11 августа 1932 года, еще до изготовления опытного образца, на
вооружение Красной Армии был принят новый легкий плавающий танк,
получивший обозначение Т-37А.
Т-37А
отличался от танка Т-37 незначительным усилением броневой защиты,
изменённой компоновкой агрегатов и формой кормовой части корпуса.
Бортовые листы стали плоскими, выпуклым остался только верхний наклонный
носовой лист.
Создание
и организацию серийного производства Т-37А поручили 2-му заводу ВАТО
(после создания треста Специального машиностроения осенью 1932 года стал
именоваться завод № 37) в Москве. Сюда передали весь материал по Т-37
разработки ОКМО, а также одну прибывшую из Англии амфибию
Vickers-Carden-Loyd. Руководил работами Н. Козырев.
Несмотря
на уже имевшийся на заводе № 37 опыт серийного производства танкеток
Т-27, развертывание выпуска танка Т-37А шло с большими трудностями. Дело
в том, что новая машина была сложнее, чем Т-27, а возможности завода
были достаточно ограничены. Тем не менее, годовой план по плавающим
танкам на 1933 год, полученный от руководства Спецмаштреста, составлял
1200 машин. Кроме того, параллельно с освоением танка Т-37А завод № 37
продолжал выпуск Т-27 (при плане на 1933 год в 507 штук завод изготовил
914 Т-27), что, естественно, создавало дополнительные сложности.
Возникли
проблемы и с производством бронекорпусов Т-37А на Подольском
крекинго-электровозостроительном заводе (до этого он выпускал корпуса
танкеток Т-27). Дело в том, что корпуса Т-37А должны были
изготавливаться при помощи штамповки с последующей цементацией. Первый
опытный штампованный корпус, изготовленный из обычной (не броневой)
стали, был готов 25 февраля 1933 года, но наладить их выпуск на заводе
не сумели. Пришлось искать другие способы, например, гнуть броневые
листы на специальных приспособлениях, что потребовало дополнительного
времени и средств. Естественно, все это отразилось на выполнении задания
по выпуску Т-37А на заводе № 37: за первое полугодие 1933 года было
изготовлено всего 18 танков Т-37 вместо запланированных 225 машин. По
поводу этого заместитель наркома обороны СССР М. Тухачевский сообщал в
своем докладе «О ходе выполнения танковой программы за первое полугодие
1933 года» следующее:
«...Причины невыполнения программы... по танку Т-37:
- неподача Подольским Крекинг заводом корпусов;
- неподготовленность техпроцесса;
- подача недоброкачественного стального литья.
В
течение первого полугодия вместо 250 запланированных подан только один
кондиционный корпус. Основной причиной такого положения является переход
на штамповку и цементацию без достаточно серьезных предварительных
опытов и подготовительных работ. В настоящее время можно сказать, что
завод штамповкой овладевает. Дальнейшее выполнение программы зависит от
подачи кондиционного бронелиста с Кулебакского завода, который до
мая-июня бронелиста не подавал из-за отсутствия ферросплавов. В
настоящее время на заводе имеются кондиционные ферросплавы и завод начал
подавать броневой лист».
Тем
не менее, производство Т-37А шло с большим трудом. Представители УММ
РККА, посетившие завод № 37 в середине октября 1933 года, докладывали: «Заканчивается сдача первой опытной группы Т-37. К концу года будет, вероятно, не более 800 танков».
Однако прогноз был оптимистичным - к 1 января 1934 года завод № 37
изготовил всего 126 Т-37А (из них 2 радийных). 7 ноября 1933 года первые
серийные танки Т-37А были продемонстрированы во время парада на Красной
площади.
В «Отчете о работе заводов Спецмаштреста за 1933 год» о выпуске танков на заводе № 37 было сказано следующее:
«На смену снятой с производства танкетки Т-27 завод имеет совершенно
новый тип плавающей машины Т-37, которая значительно превосходит по
сложности и трудоемкости Т-27. Причины невыполнения плана следующие:
- отсутствие точно разработанного технологического процесса;
- абсолютное отсутствие организации производства;
- неудовлетворительное состояние производственного планирования;
- плохое планирование;
- несвоевременная поставка кооперированными заводами полуфабрикатов и их низкое качество.
Отсутствие
системы в работе завода заставило завод прибегать к штурмовщине, то
есть напряженной работе в конце месяца, квартала и года и абсолютно
спокойной работе в начале этих периодов».
Машины
Т-37А выпуска лета-осени 1933 года (в документах того времени иногда
именовались «танками первой партии» или «первого выпуска») несколько
отличались от более поздних машин. Они имели борта корпуса с
выштамповками в верхней части, но на них отсутствовал волноотражательный
щиток на верхнем листе корпуса и поплавки над гусеницами (вместо
последних были установлены плоские надгусеничные полки).
Все
танки первой партии имели большое количество недостатков и с большим
трудом принимались представителями военной приемки. Учитывая их низкое
качество изготовления, руководство Управления механизации и моторизации
РККА приняло решение о «передаче всех этих машин в учебные подразделения
для подготовки экипажей».
В этой связи небезынтересно привести отрывок из воспоминаний Н.А.Астрова - одного из создателей Т-37А. Вот что он писал:
«Большую часть недостатков плавающей танкетки Т-37А предопределили
категорические требования заказчика. Во-первых, базироваться только на
двигателях серийных автомобилей, по возможности, и на их других узлах. А
из каких моторов выбирать ЗИС-5 или ГАЗ-М? Первый для малой амфибии был
тяжел (452 кг), плохо вписывался в ее корпус. Мотор ГАЗ-М, хотя и
маломощный (50 л.с.), был легче (252 кг) и компактней. Его данные вместе
с другим обязательным требованием - машина должна плавать - собственно,
определяли и габарит корпуса, и массу, и толщину брони, и уровень
вооруженности, и остальные характеристики.
Вдобавок,
конструкция Т-37А страдала двумя серьезными недостатками. Тормоза
механизмов поворота, расположенные вне корпуса и на плаву, погружавшиеся
в воду, намокали - в результате танк на время становился неуправляем.
Да и при сухих тормозах из-за их крайне неудачной конструкции
управляемость (степень торможения и радиус поворота) далеко не всегда
зависела от намерений механика-водителя и условий движения. Порой надо
было слегка подправить направление, а тормоз прихватывал намертво - танк
делал неожиданно резкий поворот.
Коварство
самозахватывающих тормозов едва не стоило мне жизни. Жарким летним днем
мы проводили очередной эксперимент, стремясь поднять скорость плавания
танка. Ездили обыкновенно на Архиерейский пруд, что за Преображенской
заставой в Москве, или, если требовался более протяженный заплыв, - за
город, на Медвежьи озера. По пути оттуда все и произошло. Опыты в тот
день закончились почти безрезультатно, и, чтобы сколько-нибудь
утешиться, я заменил в танкетке Т-37А штатного водителя и сам взялся за
управление.
Предстояло
проехать километров 25 по Щелковскому шоссе. Двигаясь посередине, я
мешал автобусу обогнать танк, но внутри было так шумно, что долго не
слышал его сигналов. А поняв, в чем дело, осторожно повернул рычаг
управления вправо, чтобы вывести машину на обочину. Тут правый тормоз
схватил намертво - танк оказался в кювете и мигом опрокинулся. Первое,
что испытал, пока танкетка стояла на башне, а я как бы на голове, -
недоумение. Потом, словно подумав, машина качнулась и легла на правый
бок - место водителя оказалось сверху, со стороны, не прижатой к земле.
Но крышка люка передо мной захлопнулась, и первая попытка открыть ее
оказалась неудачной. Обернувшись, я увидел ярко-желтое пламя бензина,
вытекшего из бака на перегретый двигатель и выхлопные трубы.
Дело
дрянь: бак вот-вот взорвется. Сообразил, что в танке есть устройство
для пожаротушения. Но оно, на мое счастье, не сработало. Дело в том, что
огнегасящая смесь при высокой температуре разлагалась, превращаясь в
фосген, глотнув которого, я бы вряд ли написал эти строчки. Однако
считалось, что это последнее средство борьбы с огнем, и экипаж
использует его, покидая машину.
Изо
всей мочи налег на крышку люка, голова пролезла, но выбраться оказалось
непросто. Сильно дернувшись, разорвал комбинезон, выскочил в обрывках
тлеющих штанов. Тут подоспела группа наших машин, следом возвращавшихся с
испытаний, и люди стали забрасывать горящую танкетку землей, благо у
всех были лопаты. Мало толку, к тому же опасность взрыва оставалась.
Решили вызвать пожарную машину. Это удалось довольно быстро, но, когда
мы увидели красный автомобиль, летевший из Москвы, бак рванул.
Оказавшись
дома, позвонил начальству и услышал в ответ спокойное: «Вы-то целы? Ну и
слава богу, плюньте на это». Действительно, никто никогда не задавал
мне щекотливых вопросов по поводу ЧП, а танкетку, понятно, списали в
металлолом.
Кроме
уже отмеченных, Т-37А имел еще один крайне серьезный недостаток. Когда
мы стали получать с ГАЗа задние мосты грузовиков, начались поломки их
дифференциалов - странные, непредсказуемые. Одни проходили гарантийный
срок безотказно, другие ломались, не выдержав первого опробования. Эти
поломки приучили меня участвовать в осмотре аварийных мостов, более
того, требовать, чтобы их разбирали только в моем присутствии.
Собственноручная промывка деталей много дает для понимания причин
поломок и износов, работы уплотнений и т.д. С моей точки зрения, всякий
конструктор должен не бояться запачкать для этого руки. К сожалению,
работа главного не всегда это позволяет.
Однажды
меня, можно сказать, на месте преступления - у глубокого противня с
керосином - застало заводское и спецмаштрестовское начальство. Оно
крайне неодобрительно отнеслось к такому поведению главного
конструктора. Жизнь, однако, дала множество примеров, когда такое
скрупулезное изучение деталей меня буквально выручало. Однако,
признаюсь, оно не помогло выяснить причины загадочных поломок
дифференциалов ГАЗа. Теперь, по прошествии многих лет, полагаю, что
коэффициенты трения стальных шестерен полуосей по чугунным корпусам
дифференциалов могли существенно различаться из-за нестабильности
химического состава металлов. А эту-то характеристику пары
«чугун-сталь», от которой в первую очередь зависит распределение
крутящего момента по полуосям, мы в то время не изучили. Впрочем, мир
праху Т-37А, «урожденному» «Виккерс-Карден-Ллойд».
Нам
пришлось срочно переконструировать эту танкетку, чтобы освободить ее и
от других недостатков. Зачем? В то время свято верили, что малый,
именовавшийся разведывательным, танк со слабым вооружением (один пулемет
калибра 7,62 мм), с противопульным бронированием (зато плавающий!) -
совершенно необходимый, важный вид бронетанкового вооружения Красной
Армии».
В
1934 году руководством Спецмаштреста были приняты меры по улучшению
выпуска плавающих танков: на заводе № 37 началась постройка двух новых
цехов, которые оснащались закупленным за границей оборудованием,
несколько увеличилось число рабочих и инженеров. Но, несмотря на это,
производство Т-37А шло с большими трудностями. Так, в отчетных
документах треста специального машиностроения за 1934 год о работе
завода № 37 сообщалось следующее:
«Абсолютно
неудовлетворительное как техническое, так и общее руководство заводом в
конце 1933 и начале 1934 года создали серьезный прорыв в 1-м полугодии
1934 года...
Смена
руководства заводом и руководства отдельных участков при напряженной и
упорной работе всего коллектива, создали в начале второго полугодия
перелом в работе, который и послужил основным фактором выполнения
программы по главным изделиям.
В
течение года завод испытывал большие затруднения в снабжении стальным
литьем, ковким чугуном (для изготовления траков гусениц), корпусами,
моторами, задними мостами и т.п. Несмотря на довольно неблагоприятные
условия работы завода, отсутствие плановости и наличие штурмовщины,
последним все же проделана большая работа по освоению новейшей техники.
Основными работами в этой области следует считать:
-
на двигатель машины Т-37А с новым безпоплавковым двигателем конструкции
работника завода Архарова установлена алюминиевая головка цилиндров,
дающая 20% повышения мощности мотора «Форд» при работе на обычных сортах
горючего;
- серийная машина Т-37А оборудована радиостанцией;
- для освобождения от импорта каучука были изготовлены катки с обрезинкой из отечественного каучука союзного производства». В ходе серийного
производства в конструкцию Т-37А был внесен ряд изменений. Так,
первоначально корпуса танков собирались из брони толщиной 4-6-8 мм, а с
марта 1934 года перешли на листы 4-6-8-10 мм, увеличив толщину бортов с 8
до 10 мм. Начиная с 1935 года на танках Т-37А стал использоваться
штампованный кормовой лист корпуса (до этого его гнули на специальном
прессе), передний лист башни стал крепиться на болтах, а надгусеничные
поплавки стали изготавливать пустыми, без набивки их пробкой (такие
корпуса в документах того времени иногда назывались «безпоплавковыми»).
В ходе серийного производства танки
Т-37А оснащались двумя типами корпусов и башен - клепаным и сварным.
Первый тип изготавливался на Подольском крекинго-электровозном заводе
имени Орджоникидзе и был наиболее массовым. Герметичность корпуса при
движении на плаву обеспечивалась прокладкой между листами брони
мешковины, пропитанной суриком.
Сварные корпуса производились
Ижорским заводом в Ленинграде, но объем их производства был небольшой.
Дело в том, что подольский завод в 1933 - 1935 годах не мог обеспечить
изготовление необходимого количества корпусов для обеспечения выпуска
танков Т-37 А.
Для ликвидации этого «узкого места» в
производстве плавающих танков в 1934 году к производству бронекорпусов
Т-37А подключили Ижорский завод, имевший мощную производственную базу и
большой опыт работ в этой области.
Однако Ижорский завод, и без того
загруженный изготовлением корпусов для БТ, Т-26, Т-28 и броневиков (не
считая заказов военно-морского флота), не справлялся со спущенным планом
по Т-37А. Так в письме, направленном дирекцией завода № 37 руководству
Спецмаштреста в январе 1936 года говорилось:
«Недовыполнение в 1935 году плана по танку Т-37А для НКВД объясняется
исключительно недопоставкой заводу корпусов с Ижорского завода в
количестве 30 штук».
Только к 1936 году, после
проведенной реорганизации и введения в строй новых цехов, Подольский
крекинго-электровозостроительный завод имени Орджоникидзе смог полностью
обеспечивать бронекорпусами программу по выпуску плавающих танков.
Наряду с линейными танками, с 1934
года выпускались и радийные танки, оснащенные радиостанцией 71-ТК. Как
уже говорилось, первые два радийных Т-37А были готовы осенью 1933 года и
участвовали в ноябрьском параде на Красной площади. Они имели
поручневую антенну установленную на надгусеничных полках. Ввод антенны
находился за люком механика-водителя, а с введением надгусеничных
поплавков его перенесли вперед на верхний лист корпуса. Для
предохранения антенны при движении танка по лесу и кустарнику в передней
части поплавков установили специальные защитные ограждения в виде
треугольных рамок.
Летом 1935 года на танке Т-37А
(заводской номер 4183) прошло испытание 4-цилиндрового дизельного
двигателя «Перкинс» мощностью 40,5 л.с. (несколько таких двигателей
закупили в 1934 году за границей для проведения испытаний). Установка
двигателя была проведена в мастерских НИИБТ полигона. До монтажа в танк
этот дизель, установленный на грузовике ГАЗ-АА, участвовал в автопробеге
Москва - Тифлис - Москва, затем прошел испытания под Москвой и в
лаборатории НАГИ.
Почти параллельно с испытанием
дизеля «Перкинс» на полигоне, такой же двигатель (только новый)
экспериментальным отделом завода № 37 был установлен в танк Т-37А.
Проведенные заводские пробеги этого танка показали, что «Перкинс» вполне
годится для Т-37А, причем инженеры предлагали повысить мощность
двигателя до 48 л.с. путем увеличения диаметра поршня с 85 до 90 мм. При
этом высказывались предложения и об установке дизелей на серийные
танки. Но из-за отсутствия собственного производства аналогичных
двигателей в СССР и проблемами с закупкой «перкинсов» за границей, этот
вопрос отпал сам собой.
Всего за 1932-1936 год было изготовлено 1909 линейных и 643 радиотанка Т-37РТ с радиостанцией 71-ТК-1, оборудованных поручневой антенной, и 75 химических машин БХМ-4 (ОТ-37). С
В
рамках развития конструкции этой машины были изготовлены опытные
образцы танков Т-37Б и Т-37В (более известные как танки Шитикова), а
также опытный экземпляр самоходки СУ-37 с 45-мм пушкой. ледует отметить,
что в документах и военной литературе тех лет танки Т-37А обычно
обозначались просто Т-37.
С
1933 по 1939 год в части Красной Армии поступило около 4 тысяч
плавающих танков Т-37А и Т-38. Факт наличия столь большого числа
танков-амфибий у Советского Союза накануне Второй мировой войны служит
ныне одним из аргументов в защиту «теории» о немецком превентивном
ударе. То есть СССР, якобы, готовился к агрессии, а Германия вынуждена
была защищаться. Многочисленные же танки-амфибии требовались для
форсирования водных преград при движении советских войск на запад.
Подобная точка зрения не имеет ничего общего с действительностью.
Во-первых, в Красной Армии не существовало никаких специализированных
амфибийных частей, которые можно было бы рассматривать в качестве частей
первого броска при захвате плацдармов на берегах рек. Во-вторых,
отсутствовали и какие-либо самоходные плавсредства, предназначенные для
обеспечения переправы пехотных подразделений. Сами же плавающие танки
для этой цели не годились. Т-37А по принятой тогда классификации,
относился к малым танкам и отличался от танкеток лишь наличием
вращающейся башни. В задачи же танкеток и малых танков входила, главным
образом, непосредственная поддержка пехоты, а также разведка и боевое
охранение. Никаких других задач перед советскими танками-амфибиями не
ставилось.
Предполагалось,
что они заменят в войсках танкетки Т-27, боевая ценность которых
оказалась довольно низкой. Танки Т-37А направлялись в механизированные
бригады, танковые батальоны стрелковых дивизий, кавалерийские и
воздушно-десантные части. В частности, в 1937 году в штат
механизированного корпуса входило 67 танков Т-37. В двух боевых
эскадронах механизированного полка кавалерийской дивизии имелось до 30
Т-37 и Т-38. В основном же они поступали в танкетные, а затем в танковые
батальоны стрелковых дивизий. К сентябрю 1939 года, например, таких
батальонов было 80, в каждом насчитывалось по одной танковой роте из 22
единиц Т-37/38.
Однако
в ходе многочисленных учений и маневров выяснилось, что плавающие танки
не могут успешно взаимодействовать с Т-26 и БТ - отстают на маршах,
уступают им в проходимости, часто ломаются. Поэтому к сентябрю 1939 года
плавающие танки были изъяты из штатов танковых бригад и остались только
в составе разведывательных рот стрелково-пулемётных бригад танковых
корпусов.
30
ноября 1939 года, сразу после начала советско-финляндской войны срочно
началось формирование восьми отдельных танковых батальонов танков Т-37А и
Т-38. Предполагалось закончить их формирование к 10 декабря 1939 года.
Пока точно не удалось установить, для чего создавались эти батальоны.
Возможно, их хотели использовать для форсирования водных преград - как
известно, рек и озер в Финляндии предостаточно. Ведь по первоначальному
плану боевые действия против финнов должны были носить скоротечный
характер и закончиться быстро. В декабре 1939 года сильные морозы с
образованием толстого льда на реках и озерах наступили только в середине
месяца, а до этого времени было вполне возможно использование Т-37А на
плаву (такие случаи в начале войны имели место). Так или иначе, но
решение о формировании батальонов было выполнено в срок.
В марте 1940 года, по окончании войны, все батальоны возвратились в свои военные округа, где сразу же были расформированы.
В
1934 году танки-амфибии были введены в штаты кавалерийских частей
весной 1934 года. Следует отметить, что по кавалерийской традиции
наименование «рота» заменялось на «эскадрон». Таким образом, полки и
дивизионы имели в своём составе один - два эскадрона Т-37А или Т-38.
По
новому штату кавалерийских дивизий, утвержденному наркомом обороны
СССР 27 января 1938 года, плавающие танки из их состава были исключены,
хотя в некоторых дивизиях плавающие танки имелись вплоть до 1941 года.
Например, в 44-м танковом полку 3-й кавдивизии на 23 мая 1940 года
имелось 57 танков БТ и 13 Т-37А/Т-38.
В
штат стрелковых войск плавающие танки были введены в середине 1934
года. И вплоть до начала Великой Отечественной войны большая часть
плавающих танков находилась в составе стрелковых дивизий.
В
апреле 1940 года на совещании, посвященном подведению итогов
советско-финляндской войны, начальник Автобронетанкового управления
Красной Армии Д. Павлов сказал, что в ходе боев «танковые батальоны стрелковых дивизий показали свою полную нежизненность»
и предложил их ликвидировать. Это предложение было признано правильным,
и в мае 1940 года постановлением Комитета Обороны СССР из штата
стрелковых дивизий изымались танковые батальоны, которые поступали на
доукомплектование танковых бригад. Таким образом, к лету 1940 года
плавающие танки оставались только в составе отдельных разведывательных
батальонов стрелковых дивизий.
В
составе воздушно-десантных войск танки Т-37А появились в 1936 году,
когда был введен штат № 15/690 авиадесантной бригады ВВС Красной Армии.
Хотя
много ранее, примерно с 1934 года начали разрабатываться различные
варианты доставки танков Т-37А по воздуху посадочным способом. Таким
образом, уже тогда, предполагалось использовать эти машины в составе
воздушно-десантных подразделений для захвата различных объектов в тылу
противника. Доставку танков предполагалось осуществлять путем их
подвески под фюзеляжем бомбардировщиков ТБ-3. В 30-е годы было
разработано большое количество различных вариантов подвесок, большая
часть из которых осталась в опытных образцах. Лишь вариант ПГ-12,
разработанный в Экспериментальном институте НКТП под руководством П.
Гороховского, был использован для доставки нескольких танков по воздуху в
ходе так называемых Больших Киевских маневров, проходивших в сентябре
1935 года. Подвеска имела специальные быстроразъемные узлы, позволяющие
отделить танк от самолета с помощью специальной ручки с места штурмана
без выхода экипажа. В дополнение к подвеске ПГ-12 и ее
усовершенствованному варианту ПГ-12М в ВАММ имени Сталина была
разработана подвеска ТВД-2.
Судя
по кинокадрам, когда танки, отделившись от самолета, сразу начинали
движение, их экипажи во время полета находились в машинах, хотя в
некоторых источниках утверждается, что «во время полета экипажи Т-37А
находились не в танках, а в самолете. После посадки танкисты быстро
отцепляли боевую машину и шли в бой».
Еще
одной интересной работой по десантированию Т-37А были опыты по сбросу
танков на воду. Такие испытания были проведены в октябре 1936 года на
Медвежьих озерах под Москвой. Работы по проектированию подвески и
механизма сброса велись под руководством начальника
проектно-конструкторского сектора научно-испытательного отдела ВАММ
имени Сталина военного инженера 3 ранга Ж. Котина (через два года он
возглавит КБ Кировского завода в Ленинграде). Сброс танка в озеро
осуществлялся с минимально возможной высоты - 15-20 метров. Для
предохранения танка при ударе о воду под днищем машины монтировались
специальные амортизирующие приспособления различных типов: дубовые
брусья, брезентовый экран с сосновыми рейками и еловый лапник (!),
уложенный между экраном и днищем танка. В ходе испытаний был проведен
сброс на воду трех Т-37А с различными вариантами амортизации, из которых
наиболее удачным оказался вариант с еловым лапником. Тем не менее, все
три танка получили серьезные повреждения днища при ударе о воду и
затонули. Поэтому дальнейшие эксперименты по сбросу Т-37А были
прекращены.
В боях лета 1941 года почти все плавающие танки, имевшиеся в составе воздушно-десантных частей, были потеряны.
| |||||||
| Просмотров: 2671 | Загрузок: 52 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0 | |||||||
| Всего комментариев: 0 | |